В рубрике Через три чaсa пoслe пoсaдки, сoвeршив весомый крюк пo aвтoбaну чeрeз Бoлoнью, пeрeвaлив чeрeз Aпeннины и минoвaв Флoрeнцию, да мы с тобой въexaли в сoнный гoрoдoк, нeзaмeтнo примoстившийся в oднoй изо гoрныx дoлин Тoскaны. Свeрнули нa усыпaнную грaвиeм дoрoгу и вскoрe oстaнoвились у вoрoт впoлнe сeбe муссoлиниeвскoй виллы. Тaм, зa этими вoрoтaми, нaс ждaл aгрoтуризм пo-тoскaнски…
«И чeгo тeбe, дураку, у себя не сидится», — в обычный раз подумал я, забрасывая серость в машину друзей и отправляясь в Домодедово. К слову, флигель аэропорта, очевидно, безвыгодный входит в число первоочередных строительных проектов «Ист Лайн», что по-прежнему достаточно в лесах.
Впрочем, и в недрах все осталось неизменным: тёта же «хвосты» в регистрацию — пацаны в кожанках возьми Мурманск и Челябинск, цветастые тетки получай Шарм-эль-Старейшина и Анталью, дебелые девы с «папиками» бери Лондон и Цюрих. Благо аэропорт — лицо страны, так у нашей родины оно полно-таки очень странное.
Получай фоне волнующегося многолюдства ужак очень сиротливо выглядела наша бесплодная стойка на Форли (Forli) — провинциальный итальянский городок в Эмилии-Романье (Emilia Romagna), народонаселение которого, очевидно, безграмотный перестают удивляться, кому пришла в голову светлая изречение построить у них лещадь носом международный небесный причал. Но, на их и бери наше счастье, летели автор этих строк все-таки малограмотный к ним.
Еще ровно по дороге, на борту сицилийских авиалиний (ты да я с друзьями дружно отметили абсолютное аномалия итальянского языка и воздушного транспорта), наш брат живо представляли (скорее, не представляли), вроде будем растить оливки, копейку) урожай винограда, заботиться за свинтусами и уложить вечера в разговорах со словоохотливой итальянской синьорой около убаюкивающее стрекотание цикад.
В общем, с некоторой долей иронии сочиняли всякую пустяки, способную прийти в голову городским снобам быть мысли о так называемой сельской идиллии. Существование ударила в нос, ухо и глаза прямо вслед воротами виллы. На певом месте — невероятный по чистоте и концентрации горнодобывающий воздух. Далее — абсолютная с спящей деревни.
И вслед всем этим — роскошный гостевой дом XVI века о двух этажах. Засовы возьми массивных дверях, скрипучие шкафы, средневековые деревянные кресла, изъеденные червями балки нате потолке, каменный половая принадлежность и выбеленные стены — все на свете не «под старину», а просто старое.
Хоть я и предпочитаю душ, а с животным удовольствием безродного пейзана, волею судеб очутившегося в царских хоромах, возлежал в чугунной ванне получи и распишись львиных лапах и, потягивая коньячок, пялился в окно получи и распишись проступающие меж кипарисов много.
Агротуризм оказался мало-: неграмотный таким уж страшным занятием — чиляга уже собрали, обычный урожай оливок до сей поры не дозрел, а распределенный рядом с домом гласный бассейн хозяйка собиралась совмещать не раньше следующей недели, правда, по ее словам, ни Водан здравомыслящий человек маловыгодный будет купаться в 18-градусной воде. Неужели, это она, извес, погорячилась — русские приставки не- мерзнут. Однако опасности аминь же возникали возьми нашем пути. В таком случае в виде перепуганных до смерти оленей, выскочивших во вкусе из-под поместья на ночной дороге и метавшихся в неровном свете фар, чисто босховские призраки.
Так в виде роя злых, что тысяча чертей, пчел, решивших лешим)-то на пару метров экскортировать наш BMW. То в образе охотников (а за совесть говоря, думал, что-что они живут всего-навсего в сказках), открывших артобстрел вроде раз в то хронос, когда мы одному черту известно с какого перепугу почесали собирать белые лешье мясо на окрестных холмах.
К счастью, в качестве дичи наша сестра их не заинтересовали. Хотя не это содержание. Как же классно проснуться на кровати почти балдахином, обвести сонными глазами массивные потолочные перекрытия и возьми считанные доли секунды задаться вопросом: а идеже я, собственно? — а впоследств как следует поканителиться, удовлетворенно вздохнуть и отрубить самому себе: «в Тоскане, дорогущий друг, в Тоскане».
И при всем желании угодить моим критикам солнце взошло поуже как часа четверик назад, для гостевого в родных местах день только начался. Первым делом — проникнуть к бассейну, залечь получай лежачок и вместо больше уместной для агротуриста утренней пробежки скурить первую утреннюю сигарету.
Потом, направляясь к дому, в который-нибудь уже раз ошалелым взглядом оглянуть фантастической красоты окрестности и с упрямой наивностью пятилетнего ребенка рисковать зафиксировать все сие покрепче где-так на подкорке, с тем чтобы потом в плоской, т. е. блин, пасмурной Москве поднять из руин в памяти каждую складочку картинного тосканского рельефа. Отдельная очерк — местная еда. Несть, не кухня, а в еда — никаких тебе изысков, до настоящего времени просто и жестко.
Рано или поздно в какой-нибудь остерии среди чистого поля тебя (с)перва-наперво игнорируют (потому на правах не фига уходить в 19.45, если училище открывается в 20.00), а после всего без излишних расшаркиваний приносят написанное через руки на грубой бумаге «подбор дня» на итальянском с минимальным набором блюд, чувствуешь себя воспитанником католической школы, сверх всего одной из самых суровых.
Только результат ощущаешь желудком. Тогда не мудрствуют по-над продуктами — здесь их неважный (=маловажный) портят, что в итоге оказывает сказочное операция, — после случается лишь удивляться, ни дать ни взять можно за Вотан присест умять антипасти, прими, секонди и нежно с кьянти и винсанто и отзываться себя не ведь чтобы превосходно, однако вполне сносно для того таких бармалеевских объемов.
Несуразно скрывать, что «стирать носки» 24 часа возьми вилле, любуясь одуванчиками, — хмурь смертная, и мы с друзьями весь круг день колесили ровно по окрестным замкам, моллам и энотекам. А как несказанно приятнее вертать не в номер отеля, нехай даже и самого роскошного, а в оригинальный собственный (хоть и получай неделю) дом, учувствовать себя сопричастным окружающей жизни, игрануть роль настоящего тосканца и едко порадоваться, когда в стойке регистрации рейса Форли — Белокаменная с тобой заговорят числом-итальянски.