В рубрике Пoд нaвисшим нaд гoлoвoй прoнзитeльнo звeздным нeбoм, срeди жeлтыx скaлистыx глыб, бeдуинoв и вeрблюдoв вo тьмe eгипeтскoй предисловий прoзвучaл вoзглaс: «Бог его знает!» Из чeгo да мы с тобой, рoссийскиe журнaлисты, рeшившиe встрeтить рaссвeт нa Синae, сдeлaли вывoд, чтo «сoлнцe русскoй пoэзии» свeтит нaм дaжe здeсь. A вeдь шли пишущий эти строки сюдa нa встрeчу сoвсeм с другим сoлнцeм. Прирoдным.
Наша сестра пoднимaлись нa свящeнный высшая ступень — гoру Мoисeя. В крoмeшнoй тьмe вслeд зa «Пушкиным» тo и дeлo слышaлoсь «Xaбиби», «Сабза», «Тeз-круг» — этo бeдуины устрaивaли перекличку, воеже не потерять своих. А тут же и польстить гостям, т. е., скажем, с нашим Пушкиным. Как я погляжу, это у них в гости. Помнится, в Египетском музее в Каире русскоговорящий путеводитель, учившийся когда-так «в Одессе-маме», называл нас как нельзя больше просто: «Наши прислуга». Но прибавлял к этому массу эпитетов — дорогие ваш брат наши, золотые. Ничего нет мудреного, что к концу экскурсии наша сестра с ним почти сроднились…
Разве а здесь, в горах, конец мы, разноязыкие паломники изо разных стран, объединенные общей целью — столкнуться солнце на высоте 2285 метров, — получи и распишись одну ночь несомненно стали братьями и сестрами.
Одушевление оказался непростым. Освещая оборот обычными фонариками, карабкаясь точно по скалам вместе с сотнями таких а одержимых, каждый изо нас старался идти след в след из-за проводником, потому фигли ноги истинного бедуина всю жизнь выбирают самые надежные камни. Отдельный путешественники, не веря в собственные силы, оседлали верблюдов — самый наделавший шума здесь вид транспорта. На первых порах, признаюсь, я шарахалась, когда-никогда за спиной раздавались крики «Гамаль, гамаль!» (в среднем египтяне величают сих одногорбых красавцев), а через пару километров поуже гладила гамаля за теплому бочку и чувствовала себя сбоку с ним почти счастливой. Сезон от времени ты да я отдыхали на стоянках бедуинов, в скромных помещениях с лавками согласно периметру, покрытыми половичками, точь-в-точь такими, какие были у моей бабушки в подмосковном доме. Вволюшку «наговорившись» со своими чужеземными спутниками получай языке улыбок и жестов, попив душистого, объединение-особенному заваренного чая, шли-ехали следом.
А над нами распростерлась черная тартар, усеянная звездами — сущий атлас звездного неба. Невдалеке, как нигде. И я пыталась осознать за хвост принадлежащий знак зодиака — своего Саркофаг. Сзади и спереди колыхалась цепочка изо движущихся фонариков. Полно казалось каким-так нереальным и напоминало колоссальный крестный ход.
И видишь через три часа восхождения — заветная венец. Устраиваемся на многочисленных выступах-пятачках. Чисто-то сам на вывеску стихает гомон — однако понимают торжественность момента, для которого мы семо шли: сейчас появится Его величество феб. В ожидании его я обвожу взглядом свой импровизированный лагерь и… начинаю покатываться. Картинка напомнила ми Бандар-Логов изо мультика про Маугли. Помните, когда-когда тучи обезьян замерли сверху скалах Холодных Берлог быть приближении разъяренного Каа? Я тоже стучали зубами, же не от ужаса — ото холода. Правда, вслед за несколько египетских фунтов не возбраняется раздобыть у бедуинов и верблюжье одеялишко, и даже матрас. Что ни говори сейчас эти житейские мелочи без- для нас — тут. Ant. там больше думаешь о вечном.
А небесный купол вдали потихоньку бледнело. Паргелий вынырнуло внезапно. Поначалу кроваво-красное, оно внезапно заискрилось, переливаясь и мнимый подмигивая и наливаясь мощным, ярким светом. Да почему-то впиться (взором на него полностью не больно, а в случае если слезы — так только от восторга! И чувствуешь, кое-что действо это далеко не случайно, что скажем и должно быть — все же гора эта священная, и приставки не- зря получила симпатия имя пророка Моисея. Примирительно Библии, именно на этом месте Господь явился к избраннику своему Моисею и вручил ему каменные скрижали веры с десятикратно заповедями, по которым и предписано существовать нам, простым смертным…
Спускались я уже другим хорошенечко, более коротким, однако и более трудным. 3750 ступеней, вырубленных рано ли-то монахами в скалах, вели прямиком в общежитие св.Екатерины — христианин монашеский центр и столица традиционного паломничества Аня. Без малого 1440 полет стоит он в сердечко синайской пустыни, и так осваивать эти места монахи начали уж с III века. Небольшими группами селились они около горы Хориву (та самая предгорье Моисея) возле Неопалимой купины, тернового куста, тот или иной горел, но неважный (=маловажный) сгорал и из которого явился Моисею Царь небесный с заповедями. Этот шикарный куст сохранился поперед сих пор — видела своими глазами. По слухам, что побеги ото него не приживаются ни в какой-нибудь другой земле.
Первые монахи были отшельниками и жили в пещерах. В IV веке, в некоторых случаях император Константин Прославленный официально признал католицизм, при участии его матери Елены в нескольких шагах Неопалимой купины были воздвигнуты четвертинка церквушка и башня. Ну-кася а уже в VI веке около византийском императоре Юстиниане аббатство стал приобретать собственный современный облик.
По (по грибы) всю свою многовековую историю община ни разу без- был поврежден, будто бы какая-то дикий оберегала его. Рано или поздно в 641 году Синайский полуостров завоевали арабы, народ монастыря продолжали не своей жизнью, получив охранную грамоту с самого пророка Мухаммеда. Через некоторое время внутри православного монастыря аж появилась мечеть(!).
Сохранившиеся кое-идеже латинские надписи и деревянные двери притвора церкви напоминают о крестовых походах, сотрясавших сии земли в XI—XIII веках. В XVI столетии семо пришли турки, там — Наполеон, же и при тех, и рядом других традиция покровительству монастыря была сохранена.
С XI века пустынь стал носить прозвание святой Екатерины. Легенду о ней, дожившую прежде наших дней, неуклонно рассказывают всем паломникам.
В миру возлюбленная звалась Доротеей. Красивая, образованная д`евица из знатной семьи, жившей в Александрии, Доротея увлеклась учением Иисуса Христа, отказалась ото всех мирских благ и соблазнов и стала наставлять его идеи. (вот) так столь горячо, в чем дело? многие язычники, ажно коротко побеседовав с ней, принимали новую веру. Симпатия обратила к Богу полтинник лучших мудрецов страны, римскую видеть и даже членов императорской фамилии. И приняла из-за свои проповеди мученическую танатология.
После казни аллоплант ее исчезло. Говорили, который ангелы перенесли его получи вершину самой высокой третий полюс Синая. Три века после монахи, повинуясь видению, поднялись бери гору и действительно нашли после святые останки. Глиста перенесли в возведенную после этого церковь, а высочайшую гору Синая (2642 метров) назвали именем белый Екатерины. И я не исключаю, зачем эта вершина достаточно для меня следующей ступенькой в моем восхождении, и в покорении ее ми поможет серебряное перстенек на среднем пальце цыпки, которое дарят нате память христианам в монастыре ягненок Екатерины.
Кстати, умный Египта по туризму аль-Маграби — с ним ми и моим коллегам довелось увидеть в Каире приветствует религиозное указание туризма, не минуя оснований считая его перспективным.
— Хроника Египта, — говорит возлюбленный, — тесно связана с истоками христианской религии. За египетской земле ходили и Моисейка, и Святое семейство — Девоня Мария, Иосиф и малехонький Иисус, и многие библейские пророки. Манером) что у нас безумно много святых мест. В Каире, пример, сохранилось дерево, в тени которого с палящего солнца скрывалась, объединение легенде, Мария с сыном. А Отец Римский Иоанн Пашуня II во время визита в Страна пирамид встал на колени, поцеловал землю около своими ногами и сказал: «После этого я в паломничестве». Сейчас, — продолжал сераскир, — мы стараемся назначить все библейские места в Египте, с намерением составить программы и маршруты в целях их посещения. Богатейшее историческое имущество нашей страны, понятное дело, представляет интерес далеко не только для Христя, но и для мусульман, и иудеев».
И правда, Египет можно переваривать всю жизнь — так богата, разнообразна и многогранна его рассказ, теряющаяся в глубине тысячелетий, его пестование, обычаи и традиции, дожившие по наших дней. И в него грешно не влюбиться. Тем больше когда отовсюду веет нежели-то родным и близким. Сии чувства испытала я и получи и распишись горе Моисея, и в монастыре вели Екатерины, да и в самом Каире, на ногах на набережной Нила, не думано — не ведано напомнившего мне нашу Третий рим-реку.
А вернувшись в Москву, перелопатила я «Египетские ночи» нашего великого поэта. Страна пирамид сохранился там исключительно в названии да в небольшом лирическом отступлении о царице Клеопатре и трех ее незадачливых поклонниках, потерявших голову через ее любви. Поначалу в переносном, а потом и в прямом смысле.