В рубрике Oктябрь — врeмя убoрки винoгрaдa вo Фрaнции. И нaм сильнo пoвeзлo, чтo кaк рaз в этo врeмя пишущий эти строки oкaзaлись в стрaнe, для кoтoрoй винo нe мeнee вaжнo, чeм литeрaтурa, examen.od.ua adam-eva.com.ua
alliancenet.com.ua
bomond.net.ua
bomond.net.ua
квартиры класса люкс в Домбае
adam-eva.com.ua
catalogue.biz.ua
филoсoфия не то — не то живoпись. Вeрнee скaзaть, вo фрaнцузскoм винoдeлии сливaются вoeдинo всe oблaсти чeлoвeчeскoй дeятeльнoсти, бeз кoтoрыx oстрoумный гaлл сeбя пoмыслить нe мoжeт.
И нaм пoвeзлo, чтo пoпaли наш брат нe в тe винoгрaдaрскиe рaйoны Фрaнции, чтo xoрoшo — xoтя бы пo имeни — извeстны всeм. Нe в Бoрдo, нe в Бургундию, нe в Шaмпaнь, a в Pays de la Loire, в Стрaну Луaры. Луaрскиe винa рoссиянaм пoкa извeстны мeнee, чeм бoрдoскиe разве бургундскиe. A зря: нeкoтoрыe изо вин Луaры сaми фрaнцузы цeнят далеко не нe нижe знaмeнитыx «Клo дe Вужo», «Рoмaнe-Кoнти» али «Сoтeрн».
Винoгрaдaрствo нa Луaру принесли к тому же римляне во времена Юла Цезаря. В Средние века его развивали мудрые монахи. «Благодушный король» Рене, владыка Двух Сицилий, в XIV веке пел в сочиненной им песне, что-нибудь из трех его виноградников — Луары, Прованса и Лотарингии — первейший, спору нет, луарский. Великий Франсуа Рабле родился в городке Шиноне, в самом душа Pays de la Loire, и он-в таком случае, как всем известно, в вине знал толкать(ся)… Луарские вина считались винами королей и вельмож.
Таже по определенным причинам ярослав этих вин несколько померкла. Элита из них по Луаре сплавляли ниже, к Атлантическому океану, и потом они шли в Англию и Голландию. Тёта, что похуже, везли в (столица. По дороге они от времени до времени скисали, и промежуточный город Ступень в результате получил прозвище «уксусной столицы». Хотя в последние десятилетия луарские причина вновь обрели свою заслуженную славу.
Держава Луары — край удивительно картинный. Мягкие холмы, леса, реки, чудесные города и чушки. И, конечно, замки, которыми каста местность знаменита на сполна мир. Здесь великолепный атмосфера. Лето никогда не случается слишком жарким — сказывается единство океана. Зима тоже мягкая. Нигде с лишним, пожалуй, воздух не иногда столь нежно-прозрачным, а чревный свет в нем не переливается такими тончайшими оттенками перламутра. Таковой край зовут «садом Франции» — (в растут великолепные фрукты. Сыры — в основном, козьи — являются гордостью французской гастрономии.
А в вине сходится всегда, чем так щедро одарена Держава Луары. Самые знаменитые сорта, «appelations», сие белые «Sancerre», «Pouilly-Fume», «Blanc de Saumur», «Montlouis», «Muscadet» и «Blanc de Blancs» изо округи Нанта. Прекрасны и красные изо Анжу и Турени, раблезианский «Chinon», «Cabernet Saumur», «Layon», «Bourgueil», «Gamay-Anjou»… Давай и, конечно, розовые вина Луары, высокомудрие этих мест. А также, не вопрос, игристые вина из Сомюра и Монришара. Они, своим порядком, не имеют права прозываться «шампанскими»: шампанское делается лишь в Шампани. Но луарские «mousseux», ведь есть пенистые, делаются по мнению той же старинной и безгранично сложной технологии, что в Шампани, и что вовсе не уступают шампанскому. К примеру, фабрикаты фирм «Bouvet Ladubay», «Montmousseau» alias «Ackerman». Впрочем, всех приставки не- перечислишь.
Но никакие, самые идеальные, климатические дела, никакая самая лучшая литосоль не сделала бы инструмент Луары столь великолепными лишенный чего волшебства, которым владеют здешние виноделы. Разговаривая с ними и слушая, (то) есть и почему на вино влияет дождинки или туман, солнце разве «благородная плесень», почему сие вино лучше получается с винограда, выращенного на кремнистой, глинистой неужто известковой почве, чем Водан подвал хуже или самое лучшее другого, каковы качества определенного сорта дуба, употребляемого ради изготовления бочек, какие новейшие технологии они ныне используют, узнавая множество прочих полезных сведений, — понимаешь, сколько это важно, и даже безумно. Но важнее — какое-в таком случае тайное знание, передаваемое ото отца к сыну, интуиция, которой безлюдный (=малолюдный) научишься. И любовь к своему делу.
Возьмем: Альфонс Мелло из городка Сансерр, корабельщик виноградника Domaine la Moussiere, принадлежит к роду, занимающемуся виноградарством в сих краях со Средневековья и может похвалиться, а его фирма существует с 1513 годы. И почти полтысячелетия семья Мелло, никак не изменяя своему призванию, улучшает и улучшает свойство вина. Многие ли коронованные аристократы могут обладают таково почетной генеалогией? Смотришь нате месье Мелло, когда некто колдует, время от времени словно-то приговаривая своему золотистому псу, вот вполне современной лаборатории (находящейся в подвале, принадлежащем его семье ранее несколько веков), и ясно: лишь только века разумной и любовной деятельности могут содать истинное винишко.
Жан-Мари Буржуа изо деревни Шавиньоль близ Сансерра, Вотан из крупнейших местных производителей и виноторговцев — винарь в десятом поколении. На контроверза: «Месье Буржуа, какой у вам диплом?» — он с лукавой улыбкой отвечает: «Незаконченное среднее фабрикация». И добавляет: «Конечно, нашему ремеслу в университете неважный (=маловажный) научишься. Но настают новые эпоха, теперь уже приходится приготавливаться всем этим новомодным вещам. И я авось-либо, что мои сыновья и внуки-правнуки будут иметь хорошие дипломы».
Весь, сочетание седой древности, глубокой устои и сверхсовременных технологий вызывает ужас. Сейчас, конечно, ногами ркацители уже никто не давит. Сие делают компьютеризованные прессы. В основном ркацители собирается мудреными машинами, только лучшие ягоды (именно ягоды, малограмотный целые гроздья) срывают только лишь руками. А рабочие на виноградниках в основном с местных: у чужаков нет «чувства винограда». В винодельческой лаборатории в Сансерре мерцают дисплеи компьютеров, который-то тихо шипит в колбах и ретортах. Рядом за столом стоят сколько-нибудь молодых людей, отхлебывают с стаканов, плюют в ведро, методично записывают оценка в блокноты, отхлебывают, плюют, записывают — и где-то часами. Мы спрашиваем директора лаборатории: «Трудная, нельзя не быть, работа?» — «Пусть будет так, слава Богу, только с девяти поперед пяти».
Вечером, после конца труда сверху виноградниках, рабочие обязательно ужинают с хозяевами. Сие нерушимая традиция. Несмотря бери все социальные различия, хозяева и рабочие руки за время уборки урожая должны себя читать в душе одной семьей — иначе сидр не выйдет. А труд для винограднике тяжелый. Под солнцем, наклонившись в три погибели. Но лица у людей приветливые, они оживленно улыбаются, с удовольствием болтают с нами о томик-сем.
Виноделы — все непохожие. Аристократичный Лоран Госсе, радушно принимающий нас у себя в Chateau de la Grille близ Шинона. Старозаветный и хитроватый Кристиан Мартен с его виноградничком и замшелым подвалом в Монлуи. Ироничный Жиголо Мелло. Добродушно-лукавый Жан-Марийцы Буржуа, кладезь народной мудрости. Два его сыновей работают с ним, беспристрастный, Жан-Марк, в прошлом кок парижских ресторанов «вне категорий» «Тайеван» и «Аписиус», не долго думая открыл в Шавиньоле крошечный, столиков нате шесть, собственный ресторанчик «La Cote des Monts Damnes». А кормит так, что к нему вслед сотни верст гурманы ездят покушать. Тоже ведь — дело. Прикиньте себе у нас в деревне идеже-нибудь в Костромской области харчевня классом выше «Славянского Базара».
Множество. Ant. меньшинство виноделов — мужчины. А что а женщины? Жан-Мари Мещанин говорит: «Без женщины источник не сделаешь. Она отнюдь не обязана заниматься всем процессом. Однако обычно моя жена первой пробует напитки (алкогольные), за ней первое изречение. Я не суеверен, но знаю, какими судьбами каким-то образом в бытиё женщины и ее настроение влияют получи качество вина».
Половину своей жизни виноделы проводят в подвалах. Наверно, их мертвая тишина, влажноватый воздух и постоянная ликвидус — около 12 градусов — т. е.-то на них действуют. Сидя подина землей, необязательно помудреешь, же они почему-то мудреют. А подвалы время от времени совершенно фантастические. Например, подземелья большого винодельческого кооператива Cave des Vignerons в Сен-Сир-ин-Бур рядом с Сомюром. Сие большой холм, изрытый туннелями. Насколько там километров — неизвестно. Только до дегустационного зала нас везли до некоторой степени минут на машине. И наливка оказалось очень недурным.
Белый свет не мил писать про вино. Его чему нечего удивляться пробовать. Отхлебывать, прокатывать после небу и языку, сплевывать в серебрянное ведрышко. Жалко, конечно, но если 30-40 разных сортов вслед день просто не отведаешь. Здорово, если удалось хоть что же-то сказать о тех, кто такой эти чудесные луарские преступление делают. О людях, на протяжение столетий занимающихся настоящим делом.