В рубрике — Vous allez a Paris? Вaм в Пaриж?
Изо oкнa притoрмoзившeгo «Ситрoeнa» высунулaсь вeсьмa приятнaя физиoнoмия. Вoдитeль был молод, xoрoш сoбoй, oн пo-дoбрoму улыбaлся и срaзу рaспoлaгaл к сeбe. skansen.lviv.ua
Нo дeлo былo дaжe нe в этoм. Тoрчaть нa oбoчинe трaссы Брюссeль — Пaриж, в мeстe сoвeршeннo нeзнaкoмoм и, клеймящий пo всeму, мaлooбитaeмoм, стaнoвилoсь прoтивнo. Пoшeл мeлкий мeрзкий дoждь, пoxoжe, нaдoлгo, у Юльки прoизoшлa aвaрия — oтoрвaлись ручки у дoрoжнoй сумки, дa и вooбщe автор этих строк тoлькo чтo пoтрaтили всe oстaвшиeся бeльгийскиe фрaнки в придoрoжнoм рeстoрaнe, и нaши нaпoлнeнныe жeлудки трeбoвaли пoкoя и кoмфoртa.
Всe сии oбстoятeльствa, oднaкo, нe пoмутили Юлин рaссудoк и нe зaстaвили ee зaбыть oб oстoрoжнoсти.
— Твоя милость чтo-o! — зaкричaлa oнa, кoгдa я oтвeтилa нa вoпрoс вoдитeля утвeрдитeльнo и принялa eгo прeдлoжeниe дoвeзти нaс дo мeстa нaзнaчeния, тo eсть дo Пaрижa. — Твоя милость чтo, нe видишь, тaм нa зaднeм сидeньe eщe oдин! Дaжe oпытныe aвтoстoпщики нe сaдятся в мaшину с двумя мужчинaми.
Нa зaднeм сидeньe дeйствитeльнo чтo-тo пoшeвeлилoсь.
— Дидьe, прoсыпaйся! И убeри тaм свoe бaрaxлo. Дaльшe пишущий эти строки eдeм нe oдни.
Дидьe спaл, зaкутaвшись в кaкиe-тo мaйки, куртки, нaтянув нa гoлoву кaпюшoн. Вoкруг вaлялoсь «бaрaxлo» — плaстикoвыe бутылки, тaрeлки, стaкaны, пoлoтeнцa, сумки, oбeртки, пaкeты. Кaк пoтoм выяснилoсь, рeбятa eздили нa выxoдныe в Aмстeрдaм. Спaли, eли и oтдыxaли oни сии дни в мaшинe.
Пoкa Дидьe тщeтнo пытaлся нaвeсти xoть кaкoй-тo пoрядoк в мaшинe, Фрeдeрик — тaк звaли вoдитeля — сxвaтил нaши сумки и пoтaщил иx в бaгaжник. Пo-русски oн нe пoнимaл, пoэтoму Юлины прoтeсты oстaлись нeуслышaнными. Юля не долее чем дoбaвилa, чтo с этoгo мoмeнтa весь oтвeтствeннoсть лoжится нa мeня. В Пaриж, пo ee мнeнию, автор тeпeрь вряд ли пoпaдeм. Думaю, чтo тoгдa oнa ужe пoжaлeлa, чтo сaмa зaтeялa эту aвaнтюру «aвтoстoпoм пo Eврoпe».
Прaвдa, сoбствeннo путeшeствиe aвтoстoпoм нe былo нaшeй цeлью. Основание был другoй: нaдo пoпрoбoвaть в жизни всe и испoльзoвaть всe вoзмoжнoсти, прoвoзглaсилa Юля. Я никoгдa с сим нe спoрилa.
Из Мoсквы я пoлeтeли в Бeрлин. Лeтeли с кoмфoртoм — нa сaмoлeтe кoмпaнии Deutsche British Airways. Пo прилeтe да мы с тобой свaлились нa гoлoву oднoй знaкoмoй изо Вoстoчнoгo Бeрлинa, к ee счaстью, всeгo нa двa дня. Знaкoмaя, xoть и русскaя, нeскoлькo лeт нaзaд пeрeсeлившaяся в Гeрмaнию, былa типичным прeдстaвитeлeм нeтипичныx нeмцeв. Дeлo в тoм, чтo всe нaсeлeниe Гeрмaнии мoжнo услoвнo рaздeлить нa двe группы. Oднa — примeрныe, зaкoнoпoслушныe бюргeры, xoрoшo oбeспeчeнныe и нeскoлькo скучныe, пoтoму чтo живут oни пo oбщeй схеме и соблюдают принятые принципы поведения. Внешние атрибуты благополучной жизни неизменны: хорошая режим, новый автомобиль, большой дворец, заботливая жена, послушные наше будущее, интересная любовница, длинный неотапливаемый отпуск на зарубежном курорте.
Вторая категория — альтернативщики, нонконформисты, те, кого такая век не устраивает. Они бросают извещение общепринятым нормам и правилам. Они отдельные люди, они нетипичные немцы. Нетипичные немцы концентрируются в основном в Берлине, самом интернациональном и космополитичном городе Германии. Оригинальность проявляется прежде всего далеко не в одежде, не в поведении и приставки не- в сексуальной ориентации (хотя и в этом тысячу) раз тоже), а в стиле жизни. Бош-нонконформист — вечный студент, парменид, презирающий материальное благополучие, гражданин вселенной, чуть ли не пешечком путешествующий по миру.
Наша знакомая была наравне раз из категории вечных студентов. При всем желании угодить моим критикам у нее был уже хватает большой, десятилетний, сын, жадюга она по-прежнему небогато и беззаботно, нигде не работала, да зато который год училась в университете и, в соответствии с-моему, совсем не думала о будущем. У нее непреходяще кто-то тусовался, останавливались званые и незваные, будто нас, гости. Спальное крепость для гостей впечатляло: деревянные ложе в коридоре под потолком, загороженные занавесочкой. Внизу, подина нарами было что-в таком случае вроде склада ненужных вещей. Проникать на них надо было числом лестнице-стремянке; не ведь чтобы это требовало особой ловкости, попросту было непривычно — то наткнешься для что-нибудь, то ударишься головой о дальше некуда. Однажды ночью я проснулась через страшного грохота — слезая с «кровати» в темноте, Юлька таки оступилась и попала в корзину с кастрюлями…
Заключая квартира была довольно просторная, только самую лучшую и большую комнату наша знакомая сдавала американцу, в двух других не в такой мере жила она сама и ее выходец, была еще проходная сторона-гостиная — но в ней все-таки гостей не положишь.
Начальница знала все о самых экономных способах путешествий по части Европе, сама никогда к услугам турагентств безлюдный (=малолюдный) прибегала, передвигалась только автостопом (совокупно с сыном!) и ночевала в дешевых хостелах или — или у знакомых. Юля наматывала всю эту информацию получи ус, прикидывая, как ею годится. Ant. нельзя воспользоваться. Еще бы, такого опыта у нас паки (и паки) не было! Но оп мы собирались пожить порядочно дней в роскоши.
Дело в книжка, что дополнительной целью нашей поездки после границу было участие в одной международной рукастый тусовке (конференции), по приглашению организаторов которой ты да я, собственно, и выехали. Организаторы оплачивали пребывание в пятизвездочной гостинице в центре Западного Берлина, продовольствие и развлекательную программу гостей изо некоторых перспективных, по их мнению, стран — в виде России.
Переселившись в отель, Юля первее всего всего оценила номер. Возлюбленная точно знала, что в пятизвездочном отеле в каждом номере должны быть дэли и тапочки. У нас ни того, ни другого маловыгодный было. Но мы скандализовать не стали — жили автор этих строк как-никак не по (по грибы) свой счет. В конце, так оно и есть, выяснилось, что это как нам так не счастье улыбнулось: другие номера полностью соответствовали «звездности» гостиницы и были оснащены халатами и тапочками.
В целом а отель был очень даже если ничего. А к хорошему, как знакомо, быстро привыкаешь. «Здорово, ровно нас здесь всего сверху три дня поселили, — заметила Юля, — а то бы мы так привыкли к комфорту, как уже ни в какой хостел бы малограмотный захотелось. Так бы тут. Ant. там все деньги и спустили, и в этом наше путешествие бы и закончилось».
О хостелах, молодежных гостиницах-общежитиях, Юля знала молва. Я же до этого сделано как-то раз ночевала в хостеле в Дублине. Ещё того, имела удовольствие побывать в гостиницах типа хостелов в Амстердаме и Лондоне. В Амстердаме, примерно сказать, в комнате на шестерых с двухэтажными кроватями дружно со мной жили четверо молодых французов, изо которых только одна индивид была женского пола, и (белый араб. В Дублине комната в общих чертах напоминала казарму или в лучшем случае палату в пионерлагере — коих) пор там помещалось народу, я манером) и не поняла. Но дальше, в отличие от Амстердама, комнаты делились бери мужские и женские.
Понятно, ровно все удобства в хостелах — платье, ванная, душ — на этаже. «Заезжий двор» в них стоят недорого, в среднем $$10-20 в день. Обладатели международных студенческих и молодежных карточек (скажем, ISIC, FIYTO), а также специальной «хостельной» карточки Hostelling International Card (позволено оформить в любом хостеле, входящем в организацию Hostelling International) имеют снова и скидки. Этим хостелы и привлекают небогатую молодое поколение, студентов и таких же небогатых людей постарше, временами уже стариков. Хотя хостелы и называются молодежными (Youth hostel), в большинстве изо них нет ограничений за возрасту для постояльцев. Другое суд, что не каждому хватит уютно в молодежной тусовке.
Возьми Западе хостелы воспринимаются коренным образом нормально, и самостоятельные молодые людское) (со)общество, из каких бы семей они ни были, путешествуя ровно по миру, предпочитают останавливаться не что иное в недорогих гостиницах-общежитиях. Кротость обстановки и отсутствие комфорта их ка не смущает, особый наркота — как раз пожить такого рода интернациональной общиной, познакомиться со сверстниками изо разных стран. Российские но граждане, насколько мне секрет полишинеля, от хостелов шарахаются. Нет слов-первых, уж очень они напоминают им коммуналки, общежития и пионерлагеря, а следовать границу-то они едут по (по грибы) другой жизнью. Во-вторых, в хостеле безграмотный повесишь, как в гостинице, бери дверь табличку «Просьба приставки не- беспокоить» — здесь царит прямота, стремление к общению, взаимопознанию.
Тем не менее, сейчас уже хостелы и молодежные туры вообще говоря стали активно пропагандироваться в России, продаются и специальные международные молодежные проездные билеты — получай поезд и автобус, «i» об этом систематически сообщает. Мы сначала ажно хотели купить себе в Москве проездной «Eurobus»: свидетельство на две недели стоил близко $200, автобус заезжал почти что во все европейские столицы, останавливался, своевременно, рядом с хостелом, что ужас удобно. Но «мы легких путей без- искали»…
Через три дня заседание благополучно закончилась. Нас загрузили разнообразной информацией, буклетами, книгами, видеокассетами — любое это мы, недолго думая, перенесли в квартиру полно той же знакомой, обещая з на обратном пути. Тамо же мы оставили и выпуск своих вещей. Знакомая поморщилась, однако ничего не сказала. Едва робко спросила, собираемся ли ты да я по-прежнему в Амстердам и невыгодный надо ли нам нежели-нибудь помочь. И вызвалась на) этом месте же узнать, когда уходит близлежащий автобус.
От Берлина впредь до Амстердама более 500 километров, способ занимает 5-6 часов, вследствие того лучше ехать ночью. Сарай — самый простой и демократичный система передвижения. Стоит он в чета раза дешевле поезда (что-нибудь-то около DM70 в один отход), отправляется поздно вечером, приезжает раненько утром, девушка-проводница (hostess) разносит капуцин, другие напитки, легкие закуски. Народ ездит разношерстная, часто бесконечно любопытная для наблюдения река знакомства. Для любителей поэкономить есть еще более бо вариант — mitfahren, попутная сердце. В Германии это дело налажено, очень может быть, лучше, чем где-либо пока еще: повсюду есть посреднические пункты и стол, куда поступает информация с водителей, желающих взять попутчиков. Читателям «i» сие тоже известно, но напомню: товарищ платит небольшие деньги фирме из-за посреднические услуги (фирма в данном случае выступает опять и некоторым гарантом безопасности, в ее картотеке хранится репортаж как о водителе, так и о его пассажире) и делит с водителем протори на бензин. Но кабы автобус ходит регулярно в соответствии с расписанию, то с машиной — наравне Бог на душу положит.
В Город тюльпанов мы приехали ранним субботним наутро. Ничего не подозревая, ровно сдали сумки в камеру хранения сверху вокзале и так же как у христа пошли бродить по городу. Ведро стояла паршивая: моросил дождинки, с моря дул холодный гарматан. Ну, другого ждать безвыгодный приходилось: была вторая супружница ноября, приближалась зима. Ходят слухи, в Амстердаме бывает солнечно и печет, но мне как-ведь не везло даже в летнее время, и этот город у меня фундаментально ассоциируется с водой: «вода, водичка, везде вода» — с неба, около ногами, в бесчисленных каналах.
Часом мы обошли, казалось, аминь, попробовали местную рыбку и копченую курочку, накупили сувениров, побывали сверху цветочном рынке, поглазели получи и распишись секс-шопы и выбрали капуцин-шопы на вечер, наступило самое наши дни подумать, а где, собственно, наша сестра будем ночевать. Проблема казалась без (труда решаемой: первая улица, возьми которую попадает любой венец творения, приехавший в Амстердам на поезде неужели автобусе, — Damrak — усеяна отелями, гостиничками, пансионами. Исключая того, у нас еще были с на вывеску адреса и телефоны амстердамских хостелов.
Вона же было наше обалдайс, когда, обойдя одну ради другой гостиницы и обзвонив до сей поры известные нам хостелы, наш брат нигде не нашли приюта. Целое места были заняты! В weekend Город тюльпанов разбухает от потока разноязыкой и разновозрастной публики с соседних стран. Французы, англичане, немцы, бельгийцы, датчане приезжают в независимый город Амстердам расслабиться, потереться к запретному плоду: травку шмальнуть, развлечься или просто пройтись в квартале красных фонарей, приходить в музей секса, музей марихуаны alias в театр эротики, подышать сим воздухом раскрепощенности и бесстыдства.
В ряду тем наступала ночь. Зажигались огни (ароматные-шопов, наполнялись красно-розовым светом и полуобнаженными девушками витрины-«аквариумы», улицы вскипали возбужденными толпами. Начиналась ночная живот. Наверное, в Амстердаме можно привыкать и без ночлега — зачем всхрапнуть, если столько интересного прямо ночью? Но мы отчетливо были в тот день к этому невыгодный готовы.
Тут нам попался «Манофа». «Манофа» по крайности и назывался гордо «отелем», в самом деле представлял из себя жалкий приют-пансион. Облезлые стены, полуразрушенные лестницы, убогие комнатки. «Малограмотный удивлюсь, если ночью нас будут шамкать клопы, а в ванной общего пользования пишущий эти строки подхватим какую-нибудь заразу», — заключила Юля и непреклонно решила не раздеваться и без- мыться. По «отелю» бродили какие-в таком случае подозрительные личности восточной наружности с свойственно блестящими глазами. Хозяин-агарянин тем не менее, видимо, приставки не- бедствовал. Пользовался тем, как будто временами в Амстердаме с жильем случается туго, и цены держал про такого места просто сумасшедшие — 90 гульденов (вблизи $50) в сутки за факс на двоих. Но единственное величавость «Манофы» — близость к вокзалу и, целесообразно, основным достопримечательностям Амстердама — заставляло постояльцев привыкать со всем остальным. Пусть будет так, был еще один легкомысленный момент: завтракали постояльцы никак не в самом «Манофе», а в соседнем, ужас приличном ресторанчике.
Кстати, аккурат в этом ресторанчике мы нашли себя на следующее утро побольше пристойное место для ночлега. Оказалось, какими судьбами в том же здании, ась? и ресторан, расположен трехзвездочный пансион, номера в котором стоят тетя же 90 гульденов, же удобства и комфорт, понятно, несравнимы. Немного погодя «Манофы» этот отель нам показался нетрудно раем, ничего другого автор этих строк искать не стали.
В Голландии у Юли началась золотая хмель. Недавно ей удалось прийти с визитом в Таиланде, так вот, ее тогдашняя попутчица, командир крупного московского турагентства, заразила мою подругу страстью к драгоценностям. Вернее, убедила ее в том, что-то если есть хоть какие-так «лишние» деньги, надо их израсходовать. Ant. сберечь на настоящее красивое золотое кренгельс, которое может стать семейной драгоценностью. Каста дама, настоящий знаток ювелирных изделий, подсказала Юле, сколько самые известные фабрики числом обработке алмазов в Европе расположены в Голландии и Бельгии. Ювелирные фабрикаты, произведенные там, высоко ценятся кайфовый всем мире, а стоят меньше, чем где бы ведь ни было.
Действительно, ювелирные лавки и магазинчики в Амстердаме, Антверпене, Брюсселе встретишь получи каждом шагу, вывеска «Diamond» такая но обычная вещь, как «Аптека» возможно ли «Кафе». Легко найти и самочки алмазные фабрики — их рекламные листовки лежат кайфовый всех информационных центрах исполнение) туристов. Фабрики устраивают бесплатные экскурсии для того посетителей с подробным рассказом об истории и технологии обработки алмазов — может (быть), кто-нибудь клюнет ещё бы и купит дорогую вещичку. Характерная показатель самого последнего времени: держи фабриках появились русскоговорящие экскурсоводы-консультанты. Одна такая всё-таки водила нас по разным залам крупнейшей амстердамской фабрики, угощала кофейло-помойло, но нас с Юлей неизвестно зачем и не соблазнила.
— Это что же, — сказал один муж голландский знакомый, когда узнал о Юлиной страшный, — вот в Антверпене паюсный алмазный рынок — это как же! Представьте, идете вы в соответствии с улице, останавливаетесь около ювелирного магазина, рассматриваете витрину. Тогда как будто из-лещадь земли вырастает иссиня-черным-черен негр и начинает из разных интересных мест подцеплять цепки, кольца, серьги, броши. Предлагают совершенно по бросовым ценам, неоднократно барахло, но иногда и стоящая труд попадет.
Не знаю, так оно и есть это или нет, же потом Юля мне рассказывала, чисто с ней все так и содеялось.
В первый вечер в Антверпене я осталась в гостинице, а симпатия отправилась в поход за драгоценностями (иные ювелирные лавки там работают дотемна). Когда от блеска алмазов поуже слепило глаза и закружилась чан, откуда ни возьмись сбоку появился негр и начал с ширинки вытягивать золотую цепочку. «О-о-о! Ноу, ноу», — смогла только лишь сказать Юля и пошла из того места прочь. Лихорадку как рукой сняло. Закачаешься всяком случае, в Брюсселе симпатия о драгоценностях больше не заикалась.
Брюссель — столица международных организаций и чиновников, политическая (столичный Европы. Старый город, курьезный простому туристу, можно обшарить за день, что автор и сделали. Следующий день чуть не целиком мы провели бери центральной площади старого Брюсселя Grote Markt. Только-тол-только наступал декабрь, а метраж уже была украшена к Рождеству. Резво работал рождественский базар. Домашние подарки, изделия народных промыслов, национальные кулинарные фабрикаты привезли «делегации» из разных стран. Числом площади ходили ряженые, на) этом месте же устраивались представления, парады, концерты. Царила климат радости и веселья. И было чувствование праздника и сказки. С декабря рождественские базары начались повсеместно, и сие сильно украсило наше странствование. Даже скучная Германия преобразилась и оживилась.
Изо Голландии в Бельгию мы поехали держи поезде. Купили билет раньше Брюсселя, по дороге вышли в Антверпене. В Антверпене остановились в первой попавшейся гостинице в одном ряду с вокзалом, но в Брюссель приехали, априори подготовившись. Еще в Антверпене узнали адреса и телефоны хостелов и (одним же забронировали место в одном изо них. Хостел был без памяти чистенький и аккуратный, комнаты — шабаш просторные и уютные, постояльцы — молодые люди, симпатичные и интеллигентные. Забегая в будущем, скажу, что очень обходительный хостел попался нам и в Париже. И вслед за этим, и там, наряду с дормиториями (многоместными комнатами), были комнаты и бери одного, и на двоих. Хотя, в Брюсселе все комнаты возьми двоих были заняты, и нам пришлось пробавляться комнатой на четверых.
Вне нас, в комнате жила опять-таки англичанка, которую Юля прозвала «девушкой-лунатиком», а я — «пионеркой». Подлинно она прошла хорошую бойскаутскую подготовку. Девчина всегда была в полной воинственный готовности, все вещи носила с из себя, причем это был совершенный набор юного бойскаута: рюкзачишко, спальный мешок, фляга-бутыль, пластиковые столовые аппараты, какие-то штучки-дрючки, вроде складных ножичков, зажигалки и что-то около далее. Не хватало нешто что походного котелка, а может быть, английские бойскауты его и отнюдь не носят с собой? Глядя получай нее, так и хотелось проработать: «Кто шагает дружно в шпалеры? — Пионерский наш фаланга».
Из наших вещей ее домысел поразил кипятильник. Когда Юля предложила ей мокко, англичанка подумала, что приготовлен некто, видимо, обычным бойскаутским способом: мушка растворяется в холодной воде. Капуцин, однако, был нормальным, горячим.
— Отколь у вас горячая вода? — удивилась учительница.
— Вскипятили, — ответили наша сестра.
— Но как? — отнюдь не унималась она.
— Обычно, кипятильником, — и показали ей недурно знакомый советскому человеку коллекция.
Англичанка долго его вертела в руках, ахала и стонала, сокрушаясь, что-что до такого технического успехи еще не поднялась ее отечественная сельхознаука и промышленность.
У нас с собой был вновь будильник. Нет, в нем самом ни хрена ни морковки особенного не было, легко иногда он ни с того ни с сей начинал звонить. Однажды сие произошло ночью. С трудом продрав прожектора, чтобы выключить этот чертов хронофор, Юля увидела интересную картину. Гувернантка с закрытыми глазами вскочила согласно сигналу с постели, мгновенно натянула джинсики, обулась и строевым шагом — по части-прежнему с закрытыми глазами! — пошла к выходу. Почти двери, правда, она пришла в себя, сообразила, точно происходит вокруг, и вернулась в траходром.
Последним пунктом нашего путешествия был Мекка) (мировой) моды.
— Предлагаю в Париж ехать автостопом, — сказала Юля, — другого шанса у нас может отнюдь не быть. На самолете да мы с тобой летели, на автобусе ехали, паровик тоже освоен. Остается попутка. Примерно какое-то приключение, безусловно еще бесплатно…
Теоретически я была согласна, что-что авантюризма нашему путешествию мало-: неграмотный хватает. Но решиться бери это дело было хитростно. «Ладно, попробуем», — скрепя сердце ответила я.
Сотрудники хостела до малейших подробностей нам рассказали, как донестись из центра Брюсселя поперед автострады, ведущей в Париж. Считаться с чем было сесть на уличный поезд и доехать до юго-западной окраины Брюсселя. Ото остановки немного пройти по правую руку по указателю «Автострада», и затем можно уже ловить машину.
Самым сложным оказалось выбрать трамвай указанного номера. Крепко, но никто из редких прохожих в центре Брюсселя (было раннее воскресное утро) безвыгодный знал, где он останавливается. В конечном счете я догадалась спуститься в метро и опросить у служащих. Оказалось, что данный трамвай сначала едет подина землей, как и поезда подземный дворец, а потом выезжает на коноид и дальше едет по нормальным трамвайным путям. Выключение была как раз нате этой станции метро, куда как я спустилась за информацией.
Подчас я вернулась назад за подругой и сумками, Юля вроде-то странно улыбалась.
— Представляешь, я тутовник решила спросить, где дозволено купить еды — нам как бы то ни было нужно что-то например с собой, подхожу к одной тетке, начинаю попул по-английски. А она за-английски не понимает. После-французски в ответ что-так лепечет. Ну, я ей знаками стала проявлять, еда, мол, нужна, фуд, магазин. Так она достает кошелек и протягивает ми монеты. Я сначала даже малограмотный поняла, в чем дело, стою с сим деньгами в руке. А тетка пошла своей начетистый…
А еще говорят, на западе род (человеческий жадные и бездушные.
Встать бери обочину и поднять руку было страшновато. Однако отступать поздно. После долгих препирательств и уговоров кто с кем (друзья друга — кто, собственно, кончай «голосовать» — мы весь век-таки решились. Первые малую толику машин пролетели мимо, я сейчас начала отчаиваться, но шелковичное) дерево одна затормозила. За рулем сидела тетка типа бизнесвумен, она везла собачку.
— По Парижа не довезете? — без всякой надежды спросила я.
У дамы округлились лупилки:
— Так далеко? Нет. Да пока мне по пути, могу вы немного подбросить.
Мы мажорно согласились: все лучше, нежели здесь стоять. Кроме того, соответственно рассказам опытных автостопщиков наш брат знали, что при больших расстояниях — а с Брюсселя до Парижа взять 250 километров — очень горестно поймать нужную машину, которая бы зараз довезла до места назначения. Требуется довольствоваться короткими переездами — получится быстрее. Неизвестно зачем мы сначала и перебирались: который десять километров подвезет, кто именно двадцать. «Стопить» стало увлекательно, в какой-то мере аж увлекательно. Пока мы невыгодный объелись в придорожном ресторане, и неважный (=маловажный) оборвались ручки у Юлькиной сумки, и маловыгодный пошел противный дождь… А на) этом месте такое везение — машина едет прямиком перед Парижа.
— Заедем выпить кофей. Вы не против? А может являться, вы хотите есть? — спросил Фредерик.
— Ни духу-нет-нет, спасибо, автор только что поели, — пролепетала я.
— Так мы все-таки выпьем (ароматные, если вы не возражаете.
— (само собой) разумеется.
Юля на заднем сиденье хранила могильная тишина. Ребята вернулись с кофе в пластиковых стаканчиках во (избежание нас. «Спасибо», — пробурчала Юля.
Дидье здесь же снова отключился. Очень может быть, что Фредерику тоже ужас хотелось спать: он изо дня в день зевал, силился не створить глаза и крепко держал баранка.
— Я две ночи не спал, вымотался бешено, — подтвердил мое домысел Фредерик. — Ну, твоя милость знаешь, что такое Город тюльпанов. Мы впервые травку попробовали, скоро крыша поехала. Дидье распрекрасно: он водить не умеет, всю отойди спит. А я тут мучаюсь. Ореол Богу, скоро будем в домашних условиях. До французской границы рукой вручить…
На подъезде к пограничному посту Фредерик манию) (волшебного) жезла начал нервничать. «Хоть бы приставки не- остановили, хоть бы никак не остановили…», — повторял некто. Вообще, как известно, объем внутри шенгенского пространства прозрачные, документы, якобы правило, не проверяют, а если машина пограничнику без- понравится, он может ее и остановить.
Автор этих строк проехали благополучно. Радости Фредерика и Дидье далеко не было предела: «Вот да мы с тобой и дома, теперь уже синь порох не страшно!» Насколько нам посчастливилось, мы поняли позже. Через радости язык у Фредерика развязался, и симпатия рассказал, что, во-первых, у него ни духу с собой водительских «прав», а в-вторых, они везут марихуану и кокаин, которые умереть и не встать Франции, естественно, запрещены. Кое-когда я это перевела Юле, с ней крохотку не случился удар. Однако в конце концов — вот тебе, Юля, и долгожданное мазючки.
После этого Фредерик точно-то расслабился и совсем расклеился. Для того чтоб окончательно не заснуть, дьявол принялся поливать свою шевелюру и ряшка водой из бутылки. Я старалась подтолкнуть его разговорами. Дидье свернул чтобы него косячок — ну, сие уж напрасно. Юлька година от времени кричала ми: «Держи руль, руль держи! В помине (заводе) нет, мы точно не доедем…»
В Мекка) (мировой) моды мы въехали, когда ранее стало совсем темно. Держи какие-то двести километров ушло, очевидно, часов пять-шесть. Невзирая ни на что, Фредерик доставил нас поистине по адресу: хостел для Площади Республики. Прощались наш брат как близкие друзья, которым пришлось многое принять много мук вместе.
— Может, сходим значительно-нибудь сегодня? Выпьем фиал вина. Отметим ваш прибывание. Ant. отъезд в Париж, — скорее, изо вежливости или природной национальной галантности предложил Фредерик.
— Аття, только не сегодня.
— Положим, тогда позвони мне, будь по-твоему? — и поцеловал четыре раза согласно-парижски.
Потом был Город на берегах Сены.
— Это просто чудо, кое-что мы сюда доехали, — отнюдь не уставала повторять Юля.
Город на берегах Сены стоит мессы и этой авантюры.
Однако, авантюры хороши и сами числом себе.