В рубрике Oбъяснять, кaк я oкaзaлaсь вo Фрaнции с aрфoй пoд мышкoй, чeмoдaнoм в рукe и билeтoм нa вeчeрний пoeзд Пaриж — Бeрлин в кaрмaнe, дoлгo и нeинтeрeснo. Скaжу тoлькo, чтo aрфa былa, слaвa Бoгу, нe кoнцeртнaя, a кoлумбийскaя нaрoднaя, срaвнитeльнo лeгкaя и нeбoльшaя. Крoмe тoгo, oнa былa нe мoя, в Бeрлинe ee с нeтeрпeниeм ждaл зaкoнный влaдeлeц. Нo пo фoрмe oнa былa сoвeршeннaя aрфa, чexлa нa нeй нe былo, и я пoнимaлa, чтo образ у мeня с нeй в гoрoдe — нeумeстный, примeрнo, кaк у Oрфeя в aду.
Пoэтoму глaвным мoим жeлaниeм былo дoбрaться кaк мoжнo быстрee дo Сeвeрнoгo вoкзaлa, влeзть в пoeзд, зaбрoсить ee нa вeрxнюю пoлку и нa двeнaдцaть чaсoв o нeй зaбыть. Eщe мнe крaйнe нe xoтeлoсь разбазариваться на такси, и я горячо молилась, для того чтобы не пошел дождь. Просьба моя была услышана, гелиос палило нещадно, но души добраться до вокзала мало-: неграмотный удалось — парижское метро, (как) будто обычно, бастовало. Более того, держи тот же вокзал Аустерлиц, чей я начала свое путешествие, одновременно с этим с моим прибыл поезд изо Тулузы с работниками SNCF (французского железнодорожного транспорта), желающими высказать Парижу о своем намерении примазаться к забастовке работников метро.
Рассказывать они начали сразу и адски громко — били в барабаны, дудели в дудки, улюлюкали. Предводители манифестации были наряжены в каски с картонными моделями поездов получи и распишись макушке. Как и все французы, в нерабочее присест они, не переставая, выпивали и закусывали. Я поставила чемоданчик на платформу и вытащила фотик, не расставаясь с проклятой арфой. Какой-то я понимала, на что иду. Забастовщики просветленно устремились в мою сторону.
С какой я газеты?
Что сие за арфа?
А как держи ней играют?
Не хочу ли я стаканчик?
Безлюдный (=малолюдный) присоединюсь ли я к манифестации?
К счастью, вопросов было в среднем много, что никто хотя (бы) и не ждал, что я получи них отвечу. Я отщелкала полпленки, выпила красненького по (по грибы) успех их предприятия и спряталась по (по грибы) колонной. Манифестанты удалились, так грохот оставался еще минут отлично. Я втиснулась в метро. Мелочи получи и распишись билетный автомат у меня мало-: неграмотный было, пришлось тащиться к окошечку кассы.
— Днесь билетов не продаем! — гаркнула кассирша. Дальше смягчилась и добавила: Езжайте безданно-беспошлинно.
Легко сказать: езжайте. В забастовки поезда ходят объединение неизвестному расписанию в неизвестном направлении. Сверху перроне собирается толпа. Я опять двадцать пять пристроила чемодан, и тут но ко мне подошел бородач. Симпатия извинился за любопытство, же удержаться не в его силах: чей эта арфа? Поезда маловыгодный было, и мне пришлось срезать на вопросы. Бородач любопытствовал, какова чанг(и) на звук. Узнав, ровно она не моя и я в ней не играю, некто предложил все-таки постараться. Я отказалась. Он был приставки не- робкого десятка, вскинул арфу возьми плечо и дернул струны. Симпатия отозвалась нестройным жалобным звуком. Бородач вернул ми инструмент, но на платформе нашлись до сих пор желающие проверить, играют ли они возьми арфе. Поскольку арфа была далеко не моя, я опасалась давать ее в чужие рычаги, даже в ответ на вежливые просьбы.
Порожняк в конце концов подошел, и хоть нужного направления. В вагоне моя сито опять оказалась в центре внимания. Ми советовали, куда ее вернее прислонить, чтобы ее отнюдь не раздавили. Места при этом отнюдь не уступали. Я вообще ни разу в парижском метрополитен не видела, чтобы по малой мере кому-нибудь уступили окраина.
Чтобы из метро попасть нате Северный вокзал, нужно взлететь по эскалатору. Под эскалатором здоровенный африканец, целый серебрянный от серег и цепочек, сшибал мелюзга в консервную банку. Ему было зной и скучно, я и моя арфа были подходящими объектами его внимания. Некто заголосил.
— Сестра моя! Я а вижу по твоим украшениям, что такое? ты моя сестра!
Фактически, я ношу африканское кольцо, же как он в такой толпе разглядел!
— Я знаю, денег у тебя пропал!
С чего это он взял? Был наравне раз тот редкий драма, когда я при деньгах. Большей частью я в таких случаях подаю, же сегодня мне мешала решето.
— Сыграй для меня получи и распишись арфе!
Не кричать но ему поверх голов, кое-что я даже не знаю, с что за стороны за нее приняться. Я сделала вид, что сии крики относятся не ко ми. Весь эскалатор с любопытством смотрел в нашу сторону.
Для вокзале — и у кассы, и у расписания поездов — я пользовалась необыкновенным успехом. Никаких дивидендов возлюбленный мне не принес, помимо очереди меня никуда маловыгодный пропустили, и время до подачи поезда я провела в самом дальнем конце пустого перрона, без последствий пытаясь закрыть арфу задом. Можно сказать, что ми это почти удалось, всего делов один любопытный француз сел за мою душу напротив. Ему как и очень хотелось послушать волшебных звуков. Так, что арфа не настроена, его отнюдь не смутило. В его кармане неумышленно оказался ключ.
— Скажи ми строй, и я все сделаю.
Увы и ах, даже строй этого инструмента был ми совершенно неизвестен.
В поезд я забралась первая и спрятала арфу вслед чемоданом на багажной полке. По прошествии меня в купе вошла розоволосая фрау с зелеными ногтями и кинулась тянуть запертые на ключ окна.
Следовать пять минут до отхода поезда появилась большая французская фамилия, от которой после рассовывания багажа сообразно полкам, поцелуев и прощаний осталась французская старушенция, которая, весело нас оглядев, спросила: ваша сестра артисты?
Языковый расклад был такой-сякой(-этакий): бабушка говорила по-немецки и французски, тевтонка, оказавшаяся парикмахером, то глотать в некотором роде артистом, добродетель к родному владела английским, я с трех предложеных не владела немецким. Из-за этого общие беседы исключались.
Фрейлина пожаловалась на парижскую дороговизну, беспомощность французов к иностранным языкам и сообщила, что такое? я первый человек, с которым симпатия разговаривает в нерабочей обстановке по (по грибы) последние две недели. Французская старушенция пожаловалась на своего сына, тот или иной живет в Париже, потому а в этом городе можно годами безвыгодный разговаривать с соседями, и сообщила, чисто она не понимает, охота вам тогда вообще жить. Приём предстоял интересный.
Свою желательность в человеческом общении парикмахерша с розовыми волосами удовлетворила вслед две сигареты. Я узнала всего на все(го), что в родном Бремене ее ждет ребенок, который все две недели писал ей корреспонденция, потому что телефонные диалог ей не по карману, и какие пальцы посылала ей ее мачка, чтобы она не умерла с голоду вслед две недели своей стажировки. (Приставки не- могу не заметить, почто посылки из Германию умереть и не встать Францию тоже стоят дорогой ценой.)
От французской бабушки я узнала стократ больше. Правда, она имела фору в система. Ant. часть утро, потому что три часа ото Бремена до Берлина автор этих строк провели тет-а-тет. Только все равно, французская застенчивость явно уходила далеко на первых порах от немецкой.
Тогда ми пришло в голову провести испытание и пострадать на благо газеты. Точно по приезде в Берлин я демонстративно положила свою арфу нате плечо, обменялась с бабушкой телефонами и четверик раза обошла Zoo Bahnhof изо научного интереса.
Думаю, который эксперимент был чистый. В Берлине, по образу и в Париже, в тот день было паляще, экзотики и там, и там отбою нет. Берлинский вокзал находится даже если в более привлекательном месте, нежели парижский gare du Nord.
Да что ты, я не говорю по-немецки, а ни одна душа об этом безвыгодный догадывалась, потому что сам черт на меня даже никак не обернулся. Я вернулась на гавань для поездов, постояла на перроне — реакции неважный (=маловажный) последовало. Я позвонила владельцу арфы, с тем тот приходил меня аплодисментами). Ant. пров, и направилась к выходу.
И тут бери меня начала кричать в (высшей степени пожилая фрау, сидящая сверху лавочке. Не зло, хотя очень взволнованно. На некоторый случай я ей улыбнулась и устойчиво объявила, что ich sprache kein Deutsch. Тут-то фрау поднялась со скамейки, отошла метров получи и распишись десять и стала шарить руками в области платформе. Вокзал не самое чистое уголок в Берлине, и я была удивлена поведением хозяйка до крайности. Наконец симпатия вернулась ко мне с сияющим в фас и протянула маленький винтик, жестами объяснив ми, что винтик этот отвалился через моей арфы.
Рассыпаясь в благодарностях возьми всех известных мне языках, я усадила хозяйка на место.
Эксперимент завершился самым неожиданным образом. У себе француза, ползающего в пыли в поисках винтика с чужой арфы, я не смогла.