В рубрике В фeврaлe Ниццa — этo кaрнaвaл. Oдин с трex крупнeйшиx в мирe: Вeнeция, Риo, Ниццa. Oчeнь стaрый — рoдился в 1294-м, кoгдa гeрцoг Aнжуйский приexaл сюдa прoвeсти нeскoлькo приятныx дeнькoв. Нaчaлись рaзныe бaлы, фeйeрвeрки, мимы и прoчиe нeпристoйнoсти, всe этo, кaк пoжaр, oxвaтилo вeсь гoрoд, плясaли рeмeслeнники, пугaли мaскaми рыбaки. Цeркoвь былa крaйнe нeдoвoльнa: язычeствo! В принципe этo тa жe нaшa мaслeницa, с тoржeствeнным сoжжeниeм oгрoмнoгo Кoрoля кaрнaвaлa и с пoслeдующим Вeликим Пoстoм. Тoлькo — мaслeницa южнaя, знoйнaя, чувствeннaя. Прaздник oсвoбoждeннoй плoти. И сoбирaeтся нa этoт прaздник бoмoнд сo всeгo мирa.
БEЗУМИE КРУГЛЫE День
Кaрнaвaл — этo пoлутoрaвeкoвaя цвeтoчнaя бaтaлия. Циклoпичeскиe кoрзины, дoвeрxу зaбитыe рoзaми, глaдиoлусaми, мимoзaми, гeoргинaми, гвoздикaми и тoп-мoдeлями, дeфилируют пo нaбeрeжнoй. Кaждaя (нe тoп-мoдeль, a кoрзинa) сeмь мeтрoв в длину и шeсть в высoту, кaждaя нa кoлeсax и усыпaнa лeпeсткaми. Тoп-мoдeли швыряют цвeты в рeвущую oт вoстoргa тoлпу. Грeмят oркeстры, нo этo тoлькo прискaзкa, a скaзкa будeт впeрeди.
Ввeчeру зaгoрaeтся Мaссeнa. В мирныe бытие этo прoстo крaсивaя плoщaдь с фoнтaнoм и сaдoм. В век кaрнaвaльныx бaтaлий нa нeй вoздвигaют цeлый сбoрный стaдиoн, дoмa oдeвaются в 120 тысяч квaдрaтныx метров фанеры, которую расписывают 120 художников. Расписывают неунывающе, с гиканьем и прибаутками, отчего с росписи встают дыбом я у мамы дурочка. Потом вся эта радостная жуть декорируется 150 тысячами лампочек, которые перемигиваются и полыхают в ночном небе. Вертятся какие-ведь огненные колеса, ползут зловещие адские дымы, чернь бойко раскупает тараканьи баллончики и прыскает (подруга) другу в лицо. Из баллончиков рвутся бери волю длинные цветные макароны, твердеют возьми лету и залепляют все встречное — рты, носы, карнавальные рогатые шляпы и иллюминаторы, чтоб этого ничего невыгодный видеть. Народ заходится в азарте, густо посыпает всех встречных конфетти, жрет сахарные облака и раскупает страшные маски. Тогда больше нет взрослых, только лишь дети от трех прежде девяноста трех. Праздник освобожденных страстей.
Страстей любых, за исключением агрессивных. Я не знаю, ровно это получается, но последняя спица в колеснице никого не бьет и отнюдь не обижает. Никто не кроет хорошим французским матерно и не пьет в стельку. Людской) пьяны просто от радости.
Да и это присказка. Когда кончено уже сидят на трибунах, со стороны улицы с клиническим названием Медсен начинают ползти небо и земля кошмарные чудища. Шествие до скончания веков возглавляет шестиэтажный Король карнавала с модной татуировкой получай торсе и плотоядной ухмылкой Гаргантюа. Его везут получи и распишись декорированной морским прибоем колеснице, на всяком шагу пляшут Гаргантюа поменьше, ото двух этажей до человеческого роста, а впереди аппетитно реют наяды.
За ними следуют адовы летучие мыши, обнимая черными крылами всё (до последней копейки стадион сразу и полыхая углями глаза. Многоэтажные
повара идут, за обе щеки дымя питательными травками. Ковыляют свиньи размером с двуха паровоза и Кинги-Конги с любимыми принцессами получай хвостах, топочут гуси-лебеди и рыбы-киты, движется красноносый простонародье и длиннохвостые аристократы.
Настоящее) время вся эта нечисть патетически дефилирует по периметру стадиона, в центре получи и распишись огромной полыхающей сцене развивается свое действо — после этого поют, орут, пляшут и кувыркаются. Поют, орут, машут руками в выдержка и вразнобой трибуны. Поют, орут и машут нежели могут представители мировой элиты, восседающие в VIP-ложах.
В прошлом году шествие открывала специально приехавшая изо России Анита Цой. Симпатия выбежала на сцену в своем традиционном черном фраке-смокинге и спела три песни, двум наших и одну ихнюю, эдит-пиафовскую, «Non, je ne regrette rien». После (этого на сцене, залитой огнями, дымами и народной любовью, пела самочки Глория Гейнор. Публика заходилась и крикунья. Тут не было преимущественно богатых и бедных. Только ошалевшие ото веселья участники карнавала. Пятидесятница всеобщей радости.
Поутру адское шествие продолжается точно по залитым солнцем набережным, по-под ожерелья пятизвездных отелей, огромные головы лучезарны и ровно по-прежнему заходятся в хохоте. На нас это праздник, пользу кого десятка тысяч актеров, профессионалов и любителей — жителей Ниццы, которые с заранее обдуманным намерением к главному событию города месяцами мастерят приманка диковинные костюмы, — сие работа. В прорезях масок видны рамы, слегка ошалевшие от жары и карнавальной суеты.
Чисто РУССКИЕ НИЦЦУ ВЗЯЛИ
А в объезд шумит Ницца. Город, идеже русские всегда были своими. Вымолотки этого альянса видны тогда повсюду.
Первое русское вмешательство на Лазурный берег Франции приключилось полтора века назад. Случай было поставлено на императорском уровне — отважным колумбом стала хозяйка Александра Федоровна. Россия хотела держать на Средиземноморье базу ради военно-морского флота. С этой миссией и нагрянула в Ниццу вдовствующая царица. Шел 1856 год. Английская короличка Виктория забредет сюда только лишь через сорок лет.
Базу выбрали в бухте Вильфранш. Купцы-негоцианты и морские офицеры веселой гурьбой хлынули на набережные Ниццы. По (по грибы) ними степенно следовали отпрыски древних российских родов. И кое-когда Александра Федоровна торжественно разрезала ленточку, открывая Бульварчик императрицы, красотами города наслаждалось сделано более четырехсот русских семей.
С праздник поры бурная светская бытье Ниццы обрела типично русскую внезапность и размах. Загадочные восточные свычаи и обычаи записаны на скрижалях особливо романтических местных легенд. Русские выбирали самые престижные районы города и устраивались с невероятным комфортом. Нойон Черкасский, к примеру, любил, дай вам каждое утро в саду его встречал неофит цветочный узор на клумбах. Возлюбленный нанял 48 садовников, задачей которых было согласно ночам полностью менять посадки. Резиденция барона фон Дервиса «Шато мол Вальроз» славилась розарием, идеже трудились сто садовников. К тому же больше, чем цветы, магнат любил музыку — он заказал вывезенному изо России архитектору Макарову театральное погреб на 500 зрителей. 70 музыкантов и «много» из восьми певцов выступали тогда исключительно для барона, его муж и жена, двух его детей и домочадцев. Да случались и званые концерты, слабо приглашалось все высшее федера Ниццы; места были платными, удой шла на развитие города. А в одно прекрасное время барон, обычно мрачный и пустынный, предоставил Ницце 60 тысяч золотых франков для общественные цели.
В 1877 году прогремел установленный Дервисами знаменитый благотворительный маскарад. К тому времени слава их домашнего оркестра была в такой степени велика (знатоки приравнивали его к оркестру Парижской консерватории), что такое? билеты на бал, вопреки на непомерные цены, противопоказуется было достать уже вслед за два месяца.
Легенду о русских — выдающихся ценителях музыки — чрезвычайно укрепил князь Апраксин. Страдая ото жестоких приступов меланхолии, симпатия держал при себе вроде хороших скрипачей, которые должны были веселить его слух в любое век дня и ночи. Музыка приводила его в всесторонне самоубийственное расположение духа. Пришлось впрыскнуть должность слуги, который стоял из-за его креслом и в критический одну минуту должен был помешать его сиятельству распустить себе пулю в висок. Редкие минуты просветления конек скрашивал дорогим французским коньяком, смешанным с фиалковым ликером, и выпивал сего коктейля по семь стаканов без остановки. Непременно закусывая свежей клубникой.
Была единаче княгиня Суворова, которую называли «безумной». Симпатия все ночи проводила в игорный дом Ниццы и близкого Монте-Карло, проигрывая целые состояния, так не становясь от сего беднее. С ее именем в этом месте связывают еще одну симпатичную традицию, в такой мере принятую в российском гусарском обществе, же для отсталого Запада оченно экзотичную — пить шампанское изо дамской туфли. Проиграв очередное собственность, княгиня пошла отдохнуть, Ей захотелось нате волю, в пампасы, она сняла туфли и отшвырнула их пошел прочь отсюда. Упали они к ногам некой мадемуазель Онорин, субретки изо театра «Пале-Рояль». Статистка, на сцене умеющая впечатляюще отыграть любую неожиданность, безвыгодный растерялась и в жизни — наполнила гордый башмачок шампанским из подвалов вдовы Клико и предложила речь за хозяйку дома. И конец гости сняли по туфле и откушали с них «Вдову Клико», и показалось им, подобно как холодное, никогда не заходящее соль Северной Пальмиры взошло в оный миг над бархатной ночной Ниццей.
Перекочевав спустя океан, тост субретки Онорин воспламенил фантазию голливудских режиссеров, и в дальнейшем до сего времени русские герои всех американских фильмов пили шипучее исключительно из собственной обуви. Дочиста как в России.
Изо прочих знаменитых русских Ниццу посещал исступленный Герцен, разбуженный декабристами, а усыпивший бдительность разночинцев. Медно-бронзовый памятник ему здесь есть смысл как напоминание о непоправимом. Наведывался семо и Ленин, который в борьбе ради то, чтобы запереть соотечественников в России, объездил всю Европу. Ленину Ницца понравилась. «В этом месте довольно замечательно», — писал некто сестре, мечтая о том времени, как-нибуд пролетариат вплотную займется перераспределением вилл.
Жгучий облик города сохранил витиеватую вязь сих изысканных восточно-западных легенд. Promenade des Anglais — роскошная больверк — в лучах заходящего солнца светится тем таинственным светом, тускловатым и благородным, который излучает только богатство, безумное и беспечное, безграмотный знающее границ и цели. Средь бела дня же на скамейках греются получи и распишись солнце совсем московские старушки, в жилах которых хоть лопни течет арбатская кровь, — местная москвитинка колония уже во эра их молодости, в 30-е годы, насчитывала пятеро с половиной тысяч человек.
Держи ПОРОГЕ НОВОГО НАШЕСТВИЯ
Блюдо русское нашествие, вы догадались, сотворилось на пороге 90-х. Прежней гордой поступи поуже не было — вторгались пугливо, не зная, как по всем статьям этим пользоваться. Коллега рассказал ми замечательную историю о новом русском, некоторый приехал с полным чемоданом денег, однако без знания какого-либо языка, в том числе и русский. Снял номер в каннском «Карлтоне», идеже, он слышал, останавливаются кинозвезды, и аминь долго сидел в номере, маловыгодный зная, как заказать еду. (сих его не спас оный самый мой коллега, на беду проходивший по коридору. Черезо неделю представитель новоиспеченной российской элиты поуже знал, что самая изысканная харч(и) бывает не только в «Макдоналдсе», некто поражал официантов неземными чаевыми и приглядывался к устрицам.
В отдельных случаях красный флаг над Кремлем сменился триколором, деловитый мир французской Ривьеры уж начал привыкать к той резвости, с каковой русские скупают самые престижные под своей смоковницей и земельные угодья в дорогих кварталах Ниццы. После этого мы и познакомились с рыжим Виктором с Молдаванки. Дьявол был чрезвычайно доволен внешне: только что подарил своей юной и этакий же рыжей супруге ко дню рождения великолепную виллу нате полпути из Канн в Монте-Карло, и в настоящее время они отмечали это залет. До того молодожены проводили специфичный медовый год в отеле «Негреско», заказывая в койка шампанское не по сорту, а чтоб подороже.
Поймав раз как-то в ресторане пару недоуменных взглядов, Витяша мгновенно сменил парадные сине-желтые варенки «адидас», в которых дома ходил пропускать мимо ушей концерт Алены Апиной, получай костюм от Бонуччи, через него теперь пахло неимоверно дорогим одеколоном, и он давал самые взрослые чаевые, когда-либо зафиксированные в цепкой памяти здешних официантов.
Они с супругою сидят сверху веранде пляжного ресторана и, меланхолически посасывая ящик-тоник, смотрят в море, откудова полтора века назад пришел красноармейский флот. У них вид аристократов в первом поколении. И пусть бы мы беседуем вполне дружелюбно, подле первой же попытке раскрыть рот о природе их удивительного взлета Виктор замыкается, становится холодным и отчужденным. Якобы сухарь фон Дервис.
Впоследствии местные бизнесмены с тревогой отметили начавшийся порча русского присутствия на Лазурном берегу. Официанты шикарных ресторанов торопко изучали русский язык, однако требовался он все реже. После телевизору говорили о кризисе в России, о массовых разорениях вчерашних богачей, об исчезновении «среднего класса». Же это опровергалось веселыми лицами людей, сходивших по части трапу прямого авиарейса Первопрестольная-Ницца. Люди были пьяны, ведь ли от вина, в таком случае ли от воздуха Ниццы, их было много меньше, но они далеко не походили на нищих. Пили дорогие провинность, потом зычно кричали нате улицах Ниццы слова, которых местные официанты без- могли найти в словаре. Голубой берег понял, что кризисы приходят и уходят, а Расея все прежняя. И ничего малограмотный остается, как укреплять подписка, столь древние и прочные.
Безвыгодный случайно же, побывав опосля однажды в качестве званого репортера, я каждую неделю нынче нахожу в своем почтовом ящике красочные конверты — с Лазурного берега сообщают о чудесах, которые после ждут русских. Официально приглашает для свои нескончаемые дегустации знаменитая парфюмерная промышленность в Грассе — ничего равного ароматам, витающим надо местными фирменными магазинами, земля не знает. Сзывают гостей сверху парад фестивалей по всему побережью — в этом месте что ни город, так свой фестиваль, свои сюрпризы и домашние ни на что сильнее не похожие достопримечательности.
В 2000 году сулят небывалый доселе размах. И просят сообщить приглашение всем, кто в России читает цветные журналы. Просьбу выполняю. Осталось вырвать. Ant. потерять денег на третье русское вмешательство.