В рубрике «Кaк в лучшиx дoмax Лoндoнa и Пaрижa» — мнoгиe упoтрeбляют этo вырaжeниe, дaжe нe дoгaдывaясь, чтo немного ли нe сaмoe прeстижнoe жильe в глaзax пaрижaнинa этo… бaржa. Допустим, кoнeчнo, нe тa, чтo тaщит с oднoгo пoртa в другoй кaкиe-нибудь кoнтeйнeры, a дoм-бaржa нa Сeнe, зaчaстую ни в чeм нe уступaющий мoдeрнизирoвaнным срeднeвeкoвым зaмкaм сиречь зaгoрoдным oсoбнякaм.
Нeкoтoрыe прaктичныe фрaнцузы уxитрились сoвмeстить тaким oбрaзoм приятнoe с пoлeзным — комфортабельный дoм сo срeдствoм пeрeдвижeния. И eсли жительствовать в трeйлeрe, кaк нeкoтoрыe aмeрикaнцы, тeснo и нe oчeнь-тo кoмфoртнo, так в данном случае, как говорится, на гумне — ни снопа предела совершенству: все зависит через фантазии обладателя судна и размера его кошелька. Притом второе — на первом месте. Фантазию не грех позаимствовать у дизайнера, а без больших денег всего лишь трейлер и укупишь.
Первый пристань на правом берегу Сены, непосредственно в центре Парижа, появился в 1933 году. Так порт — это громко сказано. Без затей уютная набережная со скамейками и плакучими ивами стала прибежищем маловыгодный только для влюбленных мгла, туристов и праздношатающихся, но и официальной «парковкой» угоду кому) барж. Длина портовой набережной в этом месте составляет 1100 метров, а посмотреть здесь можно самых разных представителей речного и морского транспорта: баржи, шаланды, яхты — совершенно суда не превышают в длину 40 метров, если они просто не уместятся повально вдоль отрезка набережной. Осадка отдельных экземпляров достигает 400 тонн.
Такие стоянки интересах «домов на воде» не грех встретить и в некоторых других районах французской столицы, а да за ее пределами, же для истинного француза пребывать с видом на Елисейские полина, аккурат напротив скрытого зеленью президентского дворца, таково же престижно, как в целях россиянина — с видом на Крепость. Но удовольствие это — отнюдь не из дешевых. Буквально следовать все приходится платить — вслед место под солнцем, а скорее на воде, что беспредельно дорого, за лицензию сверху право управления судном, ради само плавсредство, стоимость которого может спорить с ценами на хороший особнячок с садами и парками, следовать внутреннюю отделку и интерьер, в конце концов. И видишь тут-то французам — истинным ценителям прелести есть где разгуляться.
Дико неприметные с виду баржи изнутри. Ant. снаружи представляют собой шикарные комната — с кухней, спальней, гостиной, когда-никогда не одной ванной комнатой и рабочим кабинетом. Тетюха, кто побогаче, могут себя позволить даже оборудовать чуть заметный винный погреб с современной системой хранения бутылок. Чуть ли не все «плавучие дома» оснащены автономными системами водо- и электроснабжения, а равным образом кондиционерами, обогревающими зимой и освежающими обстановка летом. На многих баржах присутствуют спутниковые тарелки. А (не то их нет, то сие скорее признак не стесненного бюджета, а отсутствия осязательный любви к теледосугу.
Внутренней отделке домов возьми якоре могут позавидовать дворцы. Прошел слух, что хозяева барж приглашают самых именитых дизайнеров Франции в целях оборудования своих жилищ. Любящие порядок и тепло домашнего очага французы украшают домашние плавучие дома со свойственной им изысканностью — многочисленные экзотические растения в горшках бери палубах, стоящие здесь а шезлонги, пляжные зонтики, лежак из ротанга или бамбука — прогуливающиеся по мнению набережной Сены невольно становятся свидетелями «соревнования вкусов». Же то, что видно с берега, сие лишь верхушка айсберга. Внутреннее украшение удается увидеть далеко далеко не всем. И, как удалось подсмотреть, баржа — это вовсе далеко не повод отказывать себе в роскоши. Неизвестно зачем, в будуарах особо богатых хозяев разрешено обнаружить даже старинную кронштейн в стиле Людовика XIV. Например, намет на воде обосновавшегося в Париже вечного «горца» Дункана Маклауда напоминает внешне огромную антикварную лавку.
Во благовременьи, многие знаменитости, желая оказываться ближе к природе, селятся возьми таких баржах. Мне показали одно зверски неприметное с виду плавсредство, которое принадлежит, числом свидетельству знающих людей, самому смешному французу Пьеру Ришару.
Кострома в Париже — горячая пора интересах хозяев барж: начинается старинны годы уборки. Дома на якоре подвергаются тщательной «промывке» изо шлангов, на поверхность ради проветривания и чистки выносятся ковры, одеяла и подушки. Обитатели барж постепенно «выползают» изо своих уютных гнездышек получи корму, и, устроившись в креслах неподалёку сервированных по всем правилам столиков, обедают либо — либо, нежась на солнышке, ведут неторопливые философские беседы после бокалом вина. Здесь но готовятся барбекю для гостей, играет джаз — под плеск воды течет житье-бытье.
Дома-баржи, вызывающие на певом месте время улыбку у не привыкших к такому зрелищу новичков, еще давно стали неотъемлемым атрибутом Парижа, все же, как и многих европейских городов. По зиме они стоят на приколе, а в летнее время пускаются в плавание по городам и весям — итак путешествие по миру, безлюдный (=малолюдный) выходя из дома. Напоминают о стоявших после этого судах лишь несколько десятков почтовых ящиков, прибитых к набережной, еще бы оставшиеся без хозяев автомобили.
Кому-так эти люди могут примерещиться чудаками, но они себя таковыми никак не считают. Напротив, далеко без- каждому дано в эпоху технического прогресса с его вредными испарениями, грязью и шумом найти кусочек — пусть не во всех отношениях первозданной — природы, откуда вышел засранец. Не стоит думать, что-что эти люди — не такие, словно мы. Они также ездят для работу, и вовсе не бери баржах, а на обычных автомобилях, живут текущими проблемами — упрощенно им удается взять через природы чуть больше, нежели жителям многоквартирных каменных высоток.
Привет идиллическая картина открывается в зимнюю пору — изо каминных труб пришвартованных барж в надзвездные сферы неторопливо поднимается дымок, поверх иллюминаторы пробивается свет через абажуров и настольных ламп. Засим живут люди, чей изба — весь окружающий нас макрокосм.