В рубрике Фрaнцузский зюйд рaсстaeтся с рoдoвыми гнeздaми нa бeрeгу мoря
Бoльшoй стoлeтний дoм, кoтoрый я сняли нa выxoдныe, вoт-вoт будeт прoдaн и слoмaн нoвым влaдeльцeм. Зeмля мeжду Кaннaми и Сeн-Рaфaэлeм тaк пoдрoслa в цeнe, чтo стaрeющиe сeстры-нaслeдницы нe мoгут бoльшe сoпрoтивляться сoблaзну oбнaличить домашние детские воспоминания. Два миллиона долларов предложил каждой с трех сестер некий марсельский Лопахин. Сад с цветущими в феврале мимозой, миндалем и нарциссами порежут нате участки под компактные постройка для сдачи в аренду туристам, а фамильный дом снесут. Мы слушаем жену садовника и с выражением переглядываемся. Каждого из нас накрывает взрывоопасный чеховский флэшбек. Присутствие близ разговоре огромного шкафа в какой-нибудь месяц усугубляет ситуацию. В шкафу лентикуляр для завтрака, треснувшие чашки с именами девочек и выцветшие пляжные томики Агаты Кристи и Жюля Верна.
Галльский юг расстается с родовыми гнездами получи и распишись берегу моря. Наследникам нескладно круглый год платить зарплату садовнику и налоги государству для двух недель в компании родственников и бесплатных друзей. В деньги, вырученные от продажи поместья, можно прыгнуть вверх по части социальной лестнице. Старые в родных местах не нужны и туристам: бери отдыхе хочется бассейн, беспроводный Интернет, современную сантехнику, панорамные окна, сауну и не блещущий оригинальностью телевизор. По заказу хороших иностранных клиентов девелоперы коршунами кружат надо Ривьерой, высматривая островки прошлой жизни, и скупают повально, не торгуясь. В сказочных садах по мнению всему побережью от Ментоны вплоть до Тулона стучат топоры гастарбайтеров с новых европейских стран, и чтобы многих осыпающихся семейных домов наступающее летига будет последним. Любителям высоких потолков с побелкой, дверных замков размером с коробку конфет, десятки некогда перекрашенных ставней, зеркал в невозмутимый рост, бронзовых подсвечников, поющих труб и тяжелых комодов вернее поторопиться. Киношного вида жилища уже можно найти на сайтах частных объявлений, же тесные туалетные комнаты, ванны бери ножках, задумчивые краны горячей воды, толстые тарелки и шипящие настенные тикалы уступают место декорациям новой эпохи.
Пишущий эти строки завтракаем за длинным столом получи двадцать персон с видом сверху море. Нас одиннадцать, первый попавшийся второй стул свободен и вдоль законам жанра слегка скрипит по-под своим призраком: маленькие сестры-наследницы разделались с конфитюром и смотрят в пауза, положив щеки на желтую провансальскую клеенку. Если только смотреть так, то канал стола полностью совпадет с линией горизонта, и напрямки по столу от кофейника к сахарнице сможет одолеть парус. После завтрака пишущий эти строки расползаемся по парку брать книгу в руки в шезлонгах, вежливо здороваемся с ворчливым призраком Бунина и дышим мимозой с нотками бриза. Ближе к пяти ты да я пьем пастис и играем в стальные зенки на песчаной площадке. Наш брат стараемся жить так, делать за скольких было принято в этом доме, можно подумать хотим порадовать старика получай прощанье. После ужина наш брат перекидываемся «в дурака», как в детстве сверху даче с дедушкой-бабушкой, в ожидании ежей, которые вона-вот придут на арбузные корки. Оный подмосковный дом тоже исчез вне следа.